Я весь в своих мемуарах, припоминаю подробности дела Пеньковского. Что из сокровенного могу поведать миру, не опасаясь обвинений в разглашении государственной тайны? И тут сюрпризом приезжает Сергей Николаевич Бабурин. Вице-спикер. И лидер одной из двух фракций "Родина". Этакий анти-Рогозин.
– С новым годом тебя, Питирим Игнатьич, с новым счастьем!
– Эка вспомнил, – говорю. – Две недели назад поздравлять надо было. Уже старый Новый год на носу, а ты очнулся.
– Нет, – восклицает, – ты не понимаешь! У нас теперь Новый год один будет, единый и неделимый. И как раз старый!
- Как это, как это?
– Мы, – говорит, – сейчас как-нибудь до 31 декабря доживем, недолго осталось, одиннадцать с половиной месяцев. А там – 13 дней – переходный период, а через 13 дней – 1 января! Новый год! Большевики напутали, в 1918 году после 31 января объявили сразу 14 февраля, чтобы все как у людей, как в мире. Боялись со сроками мировой революции напутать. А нам мир не указ, мы все вернем обратно! Старый добрый Юлианский календарь! Подумай только, Питирим Игнатьич, Рождество Христово – до Нового года! Как и положено! Коммунисты, хоть и не люблю их, смогут праздновать годовщину своей, Октябрьской, революции 25 октября!
Ох, уж эти мне реформаторы! Лучше бы перелетных птиц стрелял из берданки на турецкой границе, как Жирик!
Пытаюсь его охолонить.
– Ну, то, что в твой переходный период страна работать не будет, это ты понимаешь? – вижу, кивает. – И что народ, по инерции, а также из вредности и упрямства отмененный тобой новый Новый год будет 18 декабря праздновать – это тебе понятно?
– Мы пока не думали...
– И 12 декабря – Рождество отметит? Вместе с Европой?
– С них станется.
– А День Победы у тебя будет не 9 мая, а примерно 26 апреля. Ты только заикнись об этом! Тебя же... сразу же!
– Нет вопросов, – отвечает, – был праздник 9 мая – пусть остается 9 мая.
– Конечно, – говорю, – 9 мая по Бабурианскому календарю. Ветераны маршируют по Красной площади на летнем солнцепеке, обливаясь потом.
Молчит.
– Дальше. Восьмое марта отлетает примерно на 25 февраля. Вместо Дня защитника Отечества. Проводы зимушки-зимы. Спасибо.
Вздыхает. – Теперь отдых за рубежом. Ты где отдыхаешь?
– Ну... по-разному, – замялся вице-спикер
. – Предположим, в Ялте. Братская, но предельно независимая Украина. 1-го улетаешь из Москвы. В тот же день - 14-го - прилетаешь на место. Недельки две отдыхаешь... и возвращается обратно в Москву 14-го же. Крыша может поехать. Как Степа Лиходеев, телеграммы будешь слать: молнируйте число!
Не понравилось Сергею Николаевичу про крышу. Надулся. Но я логичен до беспощадности.
– Дальше, – говорю. – Всем лишние две недели работать до пенсии. Так?
Пожимает плечами.
– Теперь житейский аспект. Все женщины, которые родились с 1 по 13 января по новому стилю, по Григорианскому то есть календарю, враз станут на год старше. Дамы будут вне себя от восторга! Ты вообще-то избираться когда-то куда-то еще собираешься? Или, тихо-мирно, на преподавательскую работу?
Помялся. Подумал. Потом решился:
– Ты, Питирим Игнатьевич, человек незаурядных способностей. От тебя ничего не скроешь. Конечно, принятие нашего законопроектика нереально. Да и не в календаре дело.
– Что же тогда? Дешевый пиар?
– И вовсе не пиар! – глаза Сергея Николаевича загорелись. – Не пиар! А указание на желательный и необходимый вектор развития страны. В символической, обобщенной форме. Это же возврат к традициям, проявление духовности! Традиционный календарь – это отдельное от других время бытия!
Не знаю, как другие, а я таких слов не понимаю.
– Нам, – продолжает, – нужно отдалиться от разлагающегося Запада. Хорошо бы – полное дистанцирование, вплоть до изоляции, но, боюсь, этого не получился. Да, да, Питирим, – глаза его сверкнули, – именно так: у них в Вашингтоне, Лондоне, Париже, в Ялте, наконец, – 14-е, а у нас – 1-е!
Конечно, бормочу себе под нос, об изоляции толкуете, а бабки в западных банках держите.
– У нас, Питирим Игнатьич, своя цивилизация. Евроазиатская. Скифы мы! И мы должны от англо-саксонской химеры отгородиться. Барьеры создавать и множить неодолимые. Цель – православная империя. Лучшие умы над этим давно уже бьются. Например: давно пора прикрыть проклятый этот футбол, английское изобретение! Только деньги на него тратить! На иностранных тренеров... И канадский этот хоккей, и американский баскетбол. Нам нужно что-нибудь свое! Создадим комиссию при президенте, придумаем!
– Городки! – быстро нашелся я. – Лапта. Казаки-разбойники.
– А что, – обрадовался гость. – Стоит президенту взять в руки биту... и все кинутся. Как миленькие! И еще! Музыку прихлопнуть иноземную, антидуховную. Я понимаю, дело архисложное: Павел I попробовал – поплатился жизнью. Некоторые из лучших умов, – понизил голос вице-спикер, – рекомендуют даже ввести... многоженство! Полигамная Россия в западный мир не встраивается! Ну, это я не знаю... Хотя демографическую проблему отчасти решает. Еще телевидение можно поприжать: два-три часа в день, и ничего иностранного.
Ишь, размечтался!
Уже уходя, в дверях, остановился, сказал полушепотом, отводя глаза:
– Ты только, Питирим, про многоженство пока не распространяй. Это же не я, это другие. А то до супруги дойдет, она мне... такие цивилизационные различия покажет... сам знаешь...
Смотрю ему вслед: костюмчик, похоже, импортный, не из дешевых, туфли точно не "Скороход", мобильничек, как я успел заметить, не слабый, часы то же самое, не "Слава". Ну, а машина, понятно: на "Волгах" депутаты не ездят. В общем, весь такой, насквозь национально ориентированный.
Как мемуарист и политический мыслитель понимаю: почти бессменный депутат с 1990 года, наговорено сколько – тома! – а войдет в историю только благодаря этой затее. "Это какой Бабурин? Тот, который хотел после 31 декабря сразу 14-е января учинить?" Такая его планида.
Ну, а то, что Пеньковского заживо сожгли в печке крематория – это неправда, неправда, неправда...
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
