После того как на сайте Каспаров.Ru была размещена статья правозащитницы Оксаны Челышевой по событиям в копейской колонии номер 6, в адрес редакции поступил ответ на эту публикацию от директора Международного центра защиты прав человека (Страсбург) Оксаны Преображенской, в ведении которой находятся дела по условиям содержания российских заключенных.
То, что произошло в ИК-6 в Копейске, типично для исправительных колоний России, разница лишь в том, что информация об этой ситуации вышла за пределы ИК и стала известна общественности.
Неприятно поражает поведение чиновников, уполномоченного по правам человека в регионе, прокуроров, администрации ИК: они представляют информацию так, что создается впечатление, будто ситуация в ИК-6 — это единичный, редкостный случай и, мол, не нужно, граждане, принимать его близко к сердцу. Наши заключенные, если верить словам и отчетам уполномоченных и прокуратуры по надзору, содержатся практически в санаториях, а не в местах лишения свободы. Вспомним события в Льговской колонии в 2005 году, когда около 400 заключенных нанесли себе травмы и объявили голодовку. Об этом деле много говорили, писали, обсуждали. И что в итоге? Ничего. Изменились ли условия содержания заключенных, хотя бы в отдельно взятом учреждении? Нет, и об этом свидетельствует происшествие в этой же колонии, имевшее место в апреле 2012 года.
Все случаи, перечисленные автором статьи, далеко не единичны. В нашу организацию приходят письма от заключенных уже более 15 лет, лично я занимаюсь делами заключенных более 10 лет. Ежедневно к нам поступают обращения от заключенных, и я с сожалением вынуждена отметить, что в пенитенциарной системе РФ ничего с годами не меняется. Приведенные автором случаи, конечно, не могут оставить читателей равнодушными, но для того, чтобы представить себе более полную картину, умножьте каждый случай, описанный автором, на сотни похожих дел, причем не просто похожих, а в большинстве случаев идентичных. И, что примечательно, аналогичные обращения, жалобы, истории поступают от заключенных со всех уголков и регионов России. Создается впечатление, что, прежде чем принять на работу сотрудника ИК, его подвергают специальному инструктажу, как усложнить жизнь заключенному в исправительном учреждении, как помочь ему деградировать окончательно или обозлиться на весь белый свет.
Например, в ИК практикуются так называемые "маски-шоу". Что это в стенах колонии? Это "всего лишь" плановые тренировки спецподразделений ФСИН. А происходят они следующим образом.
В намеченный день в определенной колонии (иногда эти дни и номер колонии отмечаются в журналах тренировок заранее) проводится плановая тренировка спецподразделения, сотрудники которого в масках и полном обмундировании заходят в дисциплинарные отделения колонии (отделения СУОН, ШИЗО и ПКТ) и технично избивают заключенных. Просто так, тренируются, как на манекенах.
Например, дело "Дедовский и другие против России", которое было выиграно в Европейском суде по чистой случайности, касалось как раз таких случаев избиений заключенных сотрудниками спецподразделений. К заявителям попала часть копии книги, где регистрировалось проведение учебных мероприятий спецподразделений.
И только не подумайте, что это единственный случай. Это случай массового, коллективного обращения! И у нашей организации есть сотни обращений, в которых заключенные описывают подобные "тренировки" в колониях в разных регионах России. Наивно полагать, что власти об этом не знают. А главное, не сделано никаких выводов, случаи избиения как были, так и продолжаются.
Думаете, я преувеличиваю? Ничего подобного, это власти и соответствующие органы не просто искажают информацию о случаях жестокого обращения с заключенными.
В большинстве случаев администрация ИК пытается всеми способами скрыть жестокое обращение и злоупотребления властью, и у них это блестяще получается,
потому что все происходящее в местах лишения свободы скрыто от посторонних. Для самих заключенных обращение с жалобой на действия сотрудников учреждения равносильно самоубийству. Таким образом, если к нам поступают письма с фактами жестокого и бесчеловечного обращения с заключенными, эти сообщения направляются заключенными с большим риском. Далеко не каждый заключенный может направить нам или куда-либо еще информацию о том, что с ним и с другими заключенными происходит в ИК. Следовательно, те сотни жалоб, которые к нам поступают, — это лишь те, которым удалось прорваться через забор исправительного учреждения.
В 2003 году, когда нашу организацию еще допускали в колонии, один из начальников учреждения пожаловался: "Представьте, как нам сложно содержать тысячу преступников под контролем". После этого я поняла, чем объясняется неиссякаемая фантазия администрации учреждения по усложнению жизни и угнетению морального духа заключенного.
Если оставить в стороне действительно имеющую место коррупцию в пенитенциарной системе (плата за УДО, за койко-место, свидание, медицинское обслуживание и прочее), а сосредоточиться на "дополнительных нагрузках" для заключенных, вы увидите, что эта
система направлена не на исправление осужденного, а на изоляцию и жесткий контроль в бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство условиях, приводящих человека к деградации.
Наши заявители вынуждены длительное время находиться в тесном пространстве с другими заключенными, без возможности:
- нормально следить за собой;
- принимать душ и стирать одежду (такая возможность имеется один раз в 10 дней по 2–2,5 минуты);
- читать и работать в надлежащих условиях без вреда для здоровья;
- получать пищу надлежащего качества (вместо этого — просроченные продукты, антисанитария);
- отправлять естественные надобности по мере необходимости и в условиях приватности, то есть не на глазах у других осужденных;
- получать адекватную состоянию здоровья медицинскую помощь.
Условия, в которых находятся заключенные, вызывают у них, прежде всего, чувство неполноценности и страха, при этом они не могут открыто выступать против подобных условий содержания без риска для своей жизни и здоровья, поскольку администрация учреждений жестоко пресекает любые попытки заключенных восстановить свои права. Годами заключенные находятся в подобных условиях, терпят откровенно хамское отношение со стороны сотрудников ИК, сопровождающееся частым применением силы и запугиванием.
Рано или поздно заключенные выходят на свободу, но о каком исправлении или перевоспитании может идти речь, если с людьми годами обращались, как с животными?
Человеку после прохождения через адские круги нашей пенитенциарной системы крайне сложно адаптироваться к "другой" жизни.
Я отдаю себе отчет в том, что мы говорим о местах лишения свободы, о местах наказания за совершенные преступления, и условия содержания в этих учреждениях, по логике, не должны быть такими, как в местах отдыха. Однако создавать условия, при которых человек неизбежно деградирует, недопустимо для системы, ориентированной на исправление человека.
На мой взгляд, выход есть:
- не закрывать глаза на злоупотребления сотрудников ИК и требовать от соответствующих органов действенной реакции, а не укрывательства и бездействия;
- сделать пенитенциарные учреждения более открытыми для наблюдателей;
- прежде чем ужесточить ответственность сотрудников ИК, провести соответствующее обучение сотрудников.
.Вы можете оставить свои комментарии здесь
