Перетащить рассорившуюся с Германией и Америкой Турцию на свою сторону - для Москвы колоссальная геополитическая удача.
Но кому-то очень мешают импортные томаты.
Поэтому, несмотря на то, что Турция не только закрывает от НАТО базу Инджирлик, которая была "занозой" лет 60, и даже лепит "пятерик" убийце российского летчика со сбитого в ноябре 2015 г. СУ-24 (за хранение оружия, на котором не было его отпечатков пальцев), турецкие помидоры в Эрэфию не пускают.
В ответ Турция резко ограничивает закупки российской пшеницы, нанося удар именно по тем агромонополиям, которые воюют с ее помидорами.
Тогда Росавиация опять "подвешивает" чартеры в Анталию.
Вот так и обрушиваются всё новые испытания на "вековую русско-турецкую дружбу". И ведь всё дело в томатах!
А ведь все почему - настроили теплиц в Краснодарском крае, а мудрая внутренняя и внешняя политика привела к тому, что они на грани рентабельности. Вот Минсельхоз и оказывается важнее МИДа!
* * *
Высокохудожественное приложение
Лион Фейхтвангер, "Испанская баллада (Еврейка из Толедо)"
"... Первым опомнился юный Гарсеран де Лара.
— Так, значит, послезавтра можно выступать в поход! — весело воскликнул он.
— Но ты, благородный дон Манрике, как будто говорил, что Арагон поставил еще какое-то третье условие? — скромно спросил Иегуда.
— Да, — ответил Манрике, — но оно имеет меньшее значение. Арагон требует новых уступок в давнем споре о пошлинах, рынках сбыта, отданных в залог городах и прочей малости.
Иегуда с затаенным ликованием отметил, какое сильное впечатление произвел его немедленный отказ от кастильо. Вот они сидят вокруг него, эти враги, которые во что бы то ни стало хотят добиться своей войны и превратить в прах все, что он воздвигал с такой мудростью и с помощью божьей. Но они, эти тупоголовые вояки, не добьются своей войны, а он сохранит родовой кастильо. Он успел досконально, во всех подробностях разработать свой план и был уверен в удаче, ибо счастье — это врожденное качество и ему оно даровано от бога. Он чувствовал свое превосходство и старался их раздразнить, как охотник свору собак.
— Есть у тебя перечень требуемых уступок, дон Манрике? — спросил он. Манрике протянул ему бумагу. Иегуда пробежал её глазами.
— Эти девятнадцать пунктов не так уж безобидны, как может показаться на первый взгляд, — заметил он. — Вот, к примеру, нам надо отказаться от доходов с города Логроньо. А Логроньо стал у нас средоточием всей торговли вином; чтобы поощрить эту торговлю, мы на три года освободили от налогов город Логроньо и местность Риоху.
— Если я верно понял еврея, — презрительно заметил архиепископ, — он говорит о том, что доходы казначейства поубавятся во время священной войны. Может статься, он в этом и прав. Но кто хочет завоевать землю обетованную, тому не подобает страшиться долгого пути по пустыне и горевать о котлах с мясом в земле Египетской.
Иегуда не ответил ни слова и обратился к королю:
— За последние годы, государь, твое хозяйство достигло такого же расцвета, как хозяйство Арагона. Многие из предприятий, основанных нами за это время, обещают преуспеть в будущем. Но коварное условие, придуманное советниками августейшего дона Педро, направлено к тому, чтобы доходами с этих предприятий пользовалось королевство Арагон. Опасную сделку предлагают тебе, государь. Стоит согласиться на эти девятнадцать пунктов, и через несколько лет Арагон значительно опередит Кастилию. У короля Педро весьма сметливый казначей. Мы долго еще будем во многом уступать Арагону, если ты примешь эти условия.
Никто не находил нужного ответа.
— Что ж нам, Христа предавать ради логронской торговли вином? — проворчал дон Мартин.
— Дон Педро не жаден на деньги, — подхватила донья Леонор. — Раз мы согласились на те требования, которые были ему особенно важны, он не станет торговаться из-за мелкой выгоды.
— Прости меня, государыня, — почтительно возразил дон Иегуда, — дело тут идет не о мелкой выгоде, а о главенстве на всем полуострове. Ведь не из любви к ссорам обе наши страны десятки лет оспаривали друг у друга эти права. Боюсь, что нам не так-то скоро удастся поладить с Арагоном.
Члены совета сидели как потерянные. Спорные вопросы, о которых шла речь, были до крайности туманны; может быть, Кастилию и в самом деле хотели лишить существенных преимуществ; а скорее всего оба министра-еврея строили козни против благодетельной войны.
Альфонсо был не менее огорошен и смущен, чем все остальные. Его радовало, что нашлись веские причины избежать унижения, которому хотели его подвергнуть донья Леонор и вертопрах Педро. И он был счастлив, что можно еще долго не разлучаться с Ракель. Да, надо полагать, еврей прав: если он, Альфонсо, уступит вертопраху Педро всякие там пошлины и прочую ерунду, он тем самым пожертвует главенством в Испании, законным наследием своего сына. Но в тайниках души он, как и все остальные, подозревал, что Иегуда попросту хочет отнять у него возможность выступить в поход.
Раздраженный борьбой противоречивых чувств — радости и раскаяния, — он сердито рявкнул Иегуде:
— Что же, по-твоему, мы должны договариваться еще месяцы или даже годы, потому что вы с твоим родичем не можете столковаться? — И напрямик спросил: А что ты предлагаешь?
Иегуда, успевший продумать ответ на такой вопрос, сказал:
— Это дело сложное, и вынести правильное решение не так-то просто. Что, если бы поручить его беспристрастному, всеми одинаково почитаемому третейскому судье?
Никто не понимал, куда клонит еврей.
— Отлично! Обратимся к святому отцу, — внезапно воодушевившись, крикнул архиепископ. — Кстати, кардинал-легат уже едет к нам.
— В таких сугубо мирских делах, пожалуй, легче было бы разобраться сведущему мирянину, — смиренно возразил еврей. — Монархи могли бы попросить августейшего отца нашей государыни, чтобы он благоволил вынести приговор. Задача щекотливая, но, так как от этого зависит священная война и мир Господень, король Англии вряд ли откажется взять её на себя.
Предложение Иегуды как будто было вполне разумно. Король Генрих состоял в родстве и с Арагонской династией и с Кастильской, он хорошо знал все обстоятельства и слыл мудрейшим государственным мужем: от него можно было ожидать справедливого приговора. Но так как предложение исходило от Иегуды, все насторожились".
! Орфография и стилистика автора сохранены
