Заканчивается 2020-й "ковидный" год, безусловно, именно таким он прежде всего и останется в истории и в нашей памяти. Все-таки такого шухера, какой навел на планете еще год назад (!) никому не известный коронавирус, мы все еще никогда не видывали – да и не догадывались, что такое вообще возможно. Однако явление оказалось настолько глобальным, что, как мне кажется, подводя итоги года не получится говорить о ковиде "вообще", уж больно эта гадость оказалась многогранной.
Поэтому лучше поговорить о каждой "грани" в отдельности, все темы богатые. Начнем с чисто медицинского аспекта, тем более, что и тут с самого начала кипят яростные споры между "ковидобесами" и "ковидоскептиками". Одни говорят, что это "чудовищная эпидемия", которая угрожает едва ли не самому существованию человечества; другие, напротив, убеждены, что эта болезнь не опасней гриппа или даже вовсе представляет собой одну из разновидностей гриппа, а ее "убойная сила" бессовестно раздута средствами массовой информации – причем во всемирном масштабе, в ходе длящейся уже 11 месяцев массированной информационной бомбардировки, поддержанной ВОЗ и правительствами чуть ли не всех стран мира. Среди ковид-диссидентов есть даже такие, кто и вовсе отрицает само существование ковида как специфического заболевания.
Разброс мнений – от "смертельной угрозы" до полного отрицания – сам по себе потрясает. Как же обстоят дела на самом деле? Все-таки эпидемия "бушует" почти ровно год – фактического материала накоплено предостаточно.
Верно, как ни странно, в этот раз нечто среднее между двумя крайностями (так бывает далеко не всегда). Смертельная опасность Ковида для человечества, безусловно, сильно преувеличена – однако это и не совсем грипп. От гриппа ковид отличается тем, что он МОЖЕТ убить, а также МОЖЕТ сделать течение болезни гораздо более тяжелым, чем при гриппе. Совсем не обязан – но может.
С точки зрения простого обывателя разница между гриппом и ковидом – примерно как между ментом и бандитом.
В принципе, обыватель боится обоих – но ментов все-таки в несколько меньшей степени. Обыватель считает (порой выдавая желаемое за действительное), что на мента-то он при желании всегда сможет найти управу (хотя, возможно, для этого придется иной раз повозиться и даже претерпеть некоторые неудобства). А вот в отношении бандита у простого человека с улицы такой уверенности нет, он, как говорится, "может и ножичком полоснуть" - и непонятно, чем от бандита можно уберечься при близком контакте. Хотя, конечно, в массе своей обычные люди полагают, что они ментам и бандитам неинтересны и что их они не коснутся.
Отношение к гриппу "в народе" лучше всего иллюстрирует старый, придуманный задолго до всякого ковида анекдот:
"Отчего умер ваш сосед?
- От гриппа.
- А! Ну, это не страшно!"
В этом анекдоте внезапно накладываются один на другой два разных речевых шаблона – за счет этого и возникает комический эффект. Анекдот, как это часто бывает именно с хорошими анекдотами, вскрывает бессознательную речевую механику, которую мы обычно не замечаем: суть ее в том, что диалог двоих – это зачастую не разговор, а исполнение некоего речевого ритуала, или шаблона, в котором все реплики жестко закреплены, и "разговаривающие" просто бездумно обмениваются ими, почти как актеры на сцене: за определенным вопросом следуют определенные ответы, которые в свою очередь, подразумевают также строго определенный и "общественно одобряемый" ответ.
Но иногда в "сценарии" происходит сбой – если вдруг один из собеседников подает реплику, в сценарии не прописанную. Что тогда делать? Скажем, в нашем анекдоте мы легко можем восстановить предполагавшийся первым собеседником сценарий разговора:
"Отчего умер ваш сосед?
- От рака (инфаркта, инсульта, попал в аварию).
- Боже, какой ужас!"
После такого, по Бёрну, "обмена трансакциями" разговор должен был бы быть завершен, и люди, засвидетельствовав друг другу свое почтение, пошли бы по своим делам. Однако второй собеседник вдруг отвечает – "от гриппа". Этой реплики нет в сценарии ответа на вопрос со словом "умер"! А откуда же эта реплика? Нетрудно догадаться: она из другого шаблона, с другим стартовым вопросом:
"Чем болел ваш сосед?
- Гриппом.
- А, ну это не страшно!"
И выбитый из колеи второй собеседник механически, услышав слово "грипп", подменяет один словесный шаблон другим – а мы, услышав анекдот первый раз, покатываемся от хохота.
Для нас, однако, ключевым является закрепленное прямо на уровне всем понятного словесного шаблона подсознательное убеждение, что "грипп – это не страшно". А вот про ковид так уже не скажут. Возьмем даже буквально вчерашний пример: по радио и телевидению передали, что "актрису Алису Фрейндлих госпитализировали с диагнозом ковид". Это сообщение – само по себе информационный повод, слушатели начинают всерьез переживать за любимую народную артистку. А если бы передали то же самое, но сказали, что "госпитализировали с диагнозом грипп"? Такая "новость", скорее всего, даже не стала бы инфоповодом – даже при том, что актрисе 86 лет; публика разве что восприняла бы известие с облегчением, ведь "грипп – это не страшно"…
А ковид – страшно.
Хотя и страх тут специфический. Даже настроенные вполне ковидобесно мнительные люди неохотно признают, что вероятность перенести ковид, даже заразившись, в легкой форме или даже вообще "бессимптомно" весьма высока – она значительно выше 50% ДАЖЕ ПРИ ЗАРАЖЕНИИ, при том, что и заразиться тоже не так-то просто, контагиозность вируса не такая уж высокая. Коронавирус – это не оспа, не чума и не холера, он совсем не так заразен и намного менее смертелен.
Но! В страхе перед ковидом есть что-то сродни аэрофобии. Согласно научным исследованиям, около 15% взрослого населения боится летать на самолетах и вертолетах – огромный процент! Хотя вероятность попасть в авиакатастрофу еще намного ниже, чем самая пессимистичная вероятность тяжело/смертельно заболеть ковидом. Тем не менее аэрофобии подвержен весьма высокий процент людей, и ни таблетки, ни психотерапевты не могут избавить несчастных от их страха.
В чем природа такого страха? Статистики уверяют, что в мире на 8 миллионов полетов приходится одна смерть, что вероятность погибнуть в авиакатастрофе равна 0.0000125%. А люди дрожат! В чем тут дело? В потере контроля. Люди не боятся ездить на автомобилях – а ведь вероятность погибнуть в автокатастрофе значительно выше! Ответ один – иллюзия контроля. В автомобиле человек льстит себе надеждой, что его судьба в его руках. А в кресле авиалайнера для многих невыносимо чувство полнейшей беспомощности: ЕСЛИ вдруг самолет начнет падать или разваливаться в воздухе – все понимают, что они НИЧЕГО не смогут сделать, чтобы спастись.
Тут опять то же различие, что и между гриппом и ковидом: при гриппе (как и при передвижении на авто) – обыватели всего мира считают, что они "знают как" лечиться и как себя вести, чтобы избегать худшего и контролировать ситуацию. Способов масса, от "народных" до "научных". От "растираний водкой" до глотания супертаблеток с окончанием на "-вир" за многие тысячи рублей.
В случае с ковидом – как в самолете: можно спокойно "лететь" до конечной станции "полное выздоровление" - а можно, как считается, ВДРУГ оказаться один на один с температурой, которую "нельзя сбить". Или с "легкими в труху".
Современный человек ничего так не боится, как потери своей иллюзии контроля за ситуацией.
Ну и еще одна важная медицинская особенность ковида: он не только в ряде случаев протекает очень тяжело и долго; он еще и имеет длительный "постковидный синдром", который, как теперь выясняется, может продолжаться все 8-10 месяцев, в течение коих человек будет ощущать последствия в виде самых разных ухудшений здоровья и самочувствия; конечно, ни о чем подобном в отношении гриппа массовое сознание не знает.
И еще одна крайне неприятная особенность – уже проявившаяся "всеядность" ковида: вопреки установившейся ассоциации его с гриппом, ковид на самом деле может поражать далеко не только легкие, как обычные ОРВИ. Дикие скачки давления, тахикардия, инсульты, желудочные боли, поражение почек – ковид очень большой затейник. Такой широкий спектр возможного поражения у вируса – тоже определенно что-то новенькое, и это тоже сильно пугает наиболее впечатлительных сограждан, даже при том, что, как говорилось, в целом это всё проявляется редко, и подхватить что-то подобное для рядового человека сродни вероятности получить большой куш в казино, поставив все деньги на одну цифру (вероятность 1 из 37). До сих пор такое удавалось только героям некоторых художественных произведений…
Но самый, пожалуй, главный медицинский аспект ковида, в полной мере проявившийся за время почти годовых усилий всех правительств, особенно стран Запада – это его контагиозность, или "заразность". Никто не собирается это признавать на официальном уровне, но тем не менее более чем очевидно, и уже давно (последние три месяца точно) – что все усилия правительств остановить распространение ковида при помощи локдаунов и повсеместного ношения медицинских масок ни к чему не приводят. Ковид прекрасно распространяется и там, где маски носят не снимая с самой весны, и там, где их почти не носят вовсе.
Это тоже особенность ковида: он не слишком заразен – но и на маски он тоже плюет.
Вот такой интересный враг появился у человека в уходящем году. Его опасность для человечества ничтожна, но современному человеку достаточно просто угрозы, пусть и с совсем небольшой вероятностью.
Все дело в том, что современный человек в принципе очень боится рисковать своей жизнью – даже на самых щадящих ставках. Ведь люди же понимают, что после смерти ничего не будет. Это задирает ценность жизни и безопасности на абсолютно недосягаемую высоту – в ущерб всем прочим правам и свободам.
Что порождает совершенно феноменальные, непредставимые еще в феврале с.г. СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ КОВИДА.
! Орфография и стилистика автора сохранены
