Активно обсуждается внешний вид Путина на новогоднем поздравлении. Люди гадают — бронежилет был под верхней одеждой храброго главнокомандующего или же из него постепенно делают Дарта Вейдера, навешивая системы жизнеобеспечения под бронепальто. Содержательная часть выступления в комментариях практически не упоминается.

Как мне кажется, дело в другом: сам формат "поздравления" себя давно изжил. Новый год — практически последний праздник, который еще остался от "старых времен". Остальные либо ликвидированы, либо изгажены, как 9 мая с задрапированным Мавзолеем. Новые — а какие новые праздники можно назвать праздниками? Оставшийся последним из могикан Новый год при этом — самый неофициозный из всех, самый домашний и действительно семейный.

И когда к тебе домой в самый разгар заявляется некое официальное лицо и натужно задвигает что-то про небывалые свершения, трудные времена и свет в конце тоннеля, то именно эта унылая содержательная часть проходит мимо ушей. Хочется, чтобы это лицо побыстрее закруглилось. Ну, а раз его все равно не выключишь — ждешь, когда начнутся куранты, то волей-неволей обращаешь внимание на внешний вид говоруна. А какой может быть внешний вид у старого, но при этом пытающегося молодиться человека? Который большинству собравшихся ко всему еще и просто несимпатичен.

В общем, формат явно непраздничный, но он уже превратился в ритуал, в элемент "стабильности", в "скрепу". А потому это убогое зрелище так и остается неизменным. Деревянное лицо, пустые слова и замогильные фанфары — весь комплект не в тему. "Как встретишь новый год — так его и проведешь"... И почему мы удивляемся, что Путин третий десяток лет сидит, вцепившись крючьями в кресло? Да вот поэтому...

Самый простой способ не портить себе праздник — просто не включать телевизор. Тем более, что после Путина смотреть тем более нечего — шабаш одних и тех же вурдалаков по всем каналам. Я уже который год встречаю его вообще без телевизора.

Однако если найдут какое-то иное решение, чем нынешний обряд — то кто знает?

Мюрид Эль

t.me

! Орфография и стилистика автора сохранены